Эффект "магнита" работает и с юристами по уголовным делам. Я "притягиваю" в свою профессиональную жизнь очень интересные дела, в который порой идут настоящие процессуальные сражения. И они бывают нелегкими...
Особенно сложно вступать в "битву", когда противник одержал тактическую победу - вынесен обвинительный приговор.
Сложно, потому что не всегда защита осуществлялась качественно моими коллегами на предыдущих стадиях, а мне приходится всё исправлять. Но какой же это кайф, когда получается помочь доверителям.
Ниже расскажу о таком случае. В деле было неприличное количество нарушений уголовно-процессуального закона и нужно было выбивать из приговора ряд доказательств обвинения.
Так, районный суд использовал в приговоре недопустимое доказательство – заключение судебной почерковедческой экспертизы.
1. Так, в постановлении о назначении данной экспертизы следователь поставил перед экспертами единственный вопрос: «Имеются ли в исполненном Фроловой рукописном тексте расписки от 13.13.2021 г. наличие признаков необычности исполнения текста (психологического давления)?»
Но следователь не имел права назначать подобную экспертизу эксперту в области почерковедения, так как вопрос касался психологического давления, то есть познаний, входящих в специальность психолога и психиатра.
В соответствии с пунктом 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2010 № 28 «О судебной экспертизе по уголовным делам» (далее – Постановление Пленума ВС РФ 21.12.2010 № 28), поставленные перед экспертом вопросы и заключение по ним не могут выходить за пределы его специальных знаний.
Согласно пункту 12 того же Постановления Пленума ВС РФ, когда исследование выходит за пределы компетенции одного эксперта, то в соответствии со статьей 201 УПК РФ назначается комплексная экспертиза, осуществляемой несколькими экспертами на основе использования разных специальных знаний.
Поэтому либо должна была быть назначена комплексная психолого-почерковедческая экспертиза, либо после почерковедческой следователь обязан был назначить психологическую экспертизу для ответа на поставленный вопрос, который требует специальных познаний в области психологии и(или) психиатрии.
Однако, суд первой инстанции незаконно проигнорировал данное требование уголовно-процессуального закона, что должно повлечь отмену приговора в силу п. 2 ст. 389.15 и ч. 1 ст. 389.17 УПК РФ, потому то существенно повлияло на законность судебного решения.
2. Вывод эксперта в указанном заключении постановлен в форме предположения.
Цитирую вывод: «Исследуемый рукописный текст, начинающийся словами: «Расписка г. Москва 13.13.2021 г.» и заканчивающегося словами «Фролова Марина Владимировна» «подпись», в расписки, выполненной от имени Фроловой от 13.13.2021 г. выполнен, вероятно, в каких-либо необычных условиях: изменения внешней обстановки письма; изменения внутреннего состояния пишущего, непривычной установки пишущего на письмо и др., установить природу возникновения сбивающих факторов или конкретный сбивающий фактор не представляется возможным».
В соответствии с пунктом 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29.11.2016 № 55 «О судебном приговоре» обвинительный приговор не может быть основан на предположениях.
Однако, Соглашательский районный суд обосновал приговор в том числе и этим заключением эксперта, чем нарушил принцип презумпции невиновности.
Данное нарушение должно повлечь отмену приговора в силу требований ст.ст. 389.15-389.17 УПК РФ.
Именно так я обосновывал в 2021 году апелляционную жалобу в областной суд.
Это был не самый сильный довод по тому делу, но в совокупности он тоже сыграл свою роль, когда приговор был существенно изменен и один осужденный освободился прямо из СИЗО, а второй отсидел только пол года, вместо 1,5 лет.